02.04.2020Не хлебом единым

Обычная самоизоляция меня уже не берёт, поэтому решил устроить себе карантин+ и лёг в неврологию на обследование. В силу личной истории имею обширный больничный опыт. В детстве больница — это как пионерлагерь со всеми сопутствующими приключениями. Можно по ночам мазать пастой соседнюю палату, можно красть одноразовые шприцы на брызгалки, а можно смешить свежепрооперированного товарища. Есть место и подвигу: «расхаживать швы» — это, я вам скажу, не всем по плечу!

Взрослым лежать — это, конечно, уже совсем другой опыт. С одной стороны, личные особенности проявлены сильнее, и не надо как в детстве в мучениях придумывать смешные клички. В этот раз со мной в палате лежали Дарт Нехочуха с аппаратом от храпа, Пень-Голова со следом от топора и дед Полтергейст, на котором пульсомер и термометр срабатывали сильно не сразу. Моя кличка была бы, наверное, Мадонна, потому что я взломал систему и устроил себе индивидуально рис вместо хлеба в каждой еде, а также оккупировал зимний сад для бёрвотчинга и чтения. Но с другой стороны клички эти не пригождаются, потому что взрослые люди способны целыми днями делать вид, что никого больше в комнате нет. Покроватная самоизоляция!

Есть, однако, константа, которая не зависит ни от страны, ни от возраста, ни от медицинского направления. Это, конечно же, больничная еда. Я всегда думал, что это какой-то просто безобразный подход. Ну как так можно сварить картошку, что на неё больно смотреть, почему овощи такие грустные, почему обиженная куриная грудка так сиротливо лежит, почему соус такой мрачный? Эту еду хочется съесть только для того, чтобы скорее прекратить её агонию. Но в этот раз меня осенило! Тот, кто этим заведует, знает, как работает мозг. Человек склонен группировать неприятный опыт и вешать ярлыки «плохо» на всё сопутствующее. Если с человеком происходит что-то неприятное, то весь сопутствующий контекст отправляется в чёрный список, независимо от причин. Так вот, я пришёл к выводу, что больничная диета специально сделана так, чтобы ни для какого человека она не могла даже случайно оказаться любимой. В целом медицинские темы довольно грустные, и всё, что происходит с человеком в палате, может потом ассоциироваться с нездоровьем. Эту проблему решает специальный работник: дизайнер нелюбимой еды. Это человек, который знает, как тяжело терять то, что любишь, и делает так, что хотя бы в гастрономическом смысле, пока человек болеет, было меньше необратимых изменений. Недооценённый искусный труд!