19.01.2018Смещённый эсперанто

Первые месяцы после переезда — это очень странное время. Едва заметно, с тихим скрипом начинает ехать кукушечка. Слегка. Где-то в глубине остаточный консерватор Серёжа пытается найти такую лазейку, чтобы дикая перемена окружения происходила понарошку. Например, что это всё снится, и, потерев глаза, можно проснуться в тёплой кроватке на Пресне. Мысль, конечно, в явном виде такая не приходит, но ко мне вернулись осознанные сновидения, которых не было уже лет 15. Кстати, метод «потереть глаза» я изобрёл в детстве, когда мне снился один и тот же кошмар. Я узнавал его загодя, и старался проснуться до того, как наступало страшное место. Успешно.

В общем, организм погружён во враждебную для привычек среду. И так много всего не так, что вроде бы всё и зашибись. И непонятно, с чего начать. И нужно ли начинать. И что-то немедленно сделать, чтобы отпустило, — тоже невозможно. Тогда я не нашёл ничего лучше, чем учить эсперанто! При том, что немецкий я почти не знаю. У этологов это называется «смещённая активность» (См. Женю Тимонову «Всё как у зверей»). Эти самые этологи сажают в клетку джунгарских хомячков, ставят её на вибростенд, а хомячки, убедившись, что с вибростендом ничего не поделать, начинают умываться. В общем, сижу, такой, вечерами читаю учебник Колкера, регистрируюсь на встречи эсперантистов. Занят делом, типа. Дуолингво установил, опять же.

На встречах почему-то публика, в основном, престарелая. Пенсионного возраста. «Ну, и я уже не молод», — думаю. Бодро разговаривать пока не выходит, но как-то при помощи выразительного вращения глазами и хитрых фигур руками движется дело. Эсперанто в плане обучения стоит как бы особняком. В прочих языках учатся сначала ситуации в контексте: диалоги в гостинице, в ресторане, в больнице. Дорогу спросить, на худой конец. А в эспреранто нужно как-то сразу тереть за жизнь. И вот я рассказываю на ломаном эсперанто — месяц не учил ещё даже — историю про жалюзи. Как-то мы втроём — я, француз и немец — вспоминали иностранные слова в своих языках, и выяснили, что жалюзи по-немецки будет тоже «die Jalousie». А по-французски — «les rideaux» или, на худой конец, «la persienne». Про третье значение французского слова «ревность» (или «зависть»), которое описывает шторки, современный француз без словаря может и не знать.

Тут надо сказать, что внятного объяснения использования такого слова как бы нет. Одни говорят, что это чтобы спрятать то, что внутри, и поэтому про ревность. Другие — что это для того, чтобы незаметно смотреть, что там снаружи, и поэтому про зависть. За уши притянуто. Как голландским словом «змея» называть шланг, потому что похож. И как-то я это всё пытаюсь передать. Ноль эмоций. Думаю, может, непонятно рассказал. Продолжаю. Корни эсперанто взяты из языков, в основном, родные и со смыслом. Почему на эсперанто ревность — «ĵaluzo», а шторки эти — «ĵaluzio». Какая связь, вообще? «Фиг знает», — говорят. И дальше поехали новости какие-то обсуждать. Так с тех пор больше эсперанто не открывал и на встречи не ходил.